Хостинг от uCoz
Главная |
Начало раздела |
Проблемы взаимосвязи и взаимодействия наук широко обсуждались в отечественной философской литературе в 80-х годах прошлого века в связи с развитием науковедческих исследований. В то время было опубликовано множество журнальных статей и вышли две коллективные работы, посвященные этим проблемам и не потерявшие своего научного значения и в наши дни [1].
При обсуждении проблемы взаимодействия наук следует, прежде всего, выяснить, чем порождается их обособление друг от друга, а также обозначить возможные тенденции и пути их взаимодействия, интеграции и синтеза.
В этой связи определенный интерес представляет сопоставление понятий объекта и предмета исследования. Довольно часто в педагогике и практике научных исследований эти понятия не разграничиваются, хотя при ближайшем рассмотрении между ними обнаруживаются существенные различия.
Объект исследования —явление или группа явлений, существующих вне и независимо от чьего-либо сознания. Объекты исследования могут быть как материальными, так и нематериальными по своей природе. Их независимость от сознания заключается не в том, что они являются обязательно вещественными или энергетическими образованиями (они могут быть и явлениями психической жизни, духовной культуры), а в том, что они существуют вне зависимости от того известно или неизвестно о них что-либо людям. Следует различать актуальные (или реальные ) и потенциальные объекты исследования. Актуальными объектами исследования являются все вещи, предметы, свойства и отношения, включенные в человеческую практику, в культуру того или иного народа. Потенциальные объекты исследования, напротив, явления еще не вошедшие в культуру, знания о которых весьма расплывчаты и предположительны, отражают не природу существующей действительности как таковой, но такие формы её вероятного бытия, возможность которых допускается уже накопленным опытом и культурой. В связи с этим наряду с действительными объектами возникает мир виртуальных объектов. К нему относятся все те объекты, которые в своей совокупности образуют духовную культуру общества.
В отличие от объектов предметом исследования отдельных наук являются не целостные природные и социальные явления, а отдельные их стороны и свойства, отдельные их “проекции” в человеческое сознание. Это отчетливо обнаруживается при рассмотрении существующих в той или иной области классификаций наук. Можно сказать, что отдельные научные дисциплины (и, соответственно, отдельные учебные предметы среднего и высшего образования) заняты изучением отдельных “срезов” исследуемых объектов. В биологии – морфология и физиология , систематика и эволюционная теория и др. В изучении общественной жизни: экономика, политика, социология. В изучении языка: лингвистика, фонетика, синтаксис и др. Многообразие возможных “срезов” исследования объектов порождает многопредметность научного знания. Каждый из предметов создает свой понятийный аппарат, свои специфические методы исследования, свой язык.
«В наше время рамки отдельной науки, на которые распадается научное знание, не могут точно определять область научной мысли исследователя, точно охарактеризовать его научную работу. Проблемы, которые его занимают, все чаще не укладываются в рамки отдельной, определенной, сложившейся науки. Мы специализируемся не по наукам, а по проблемам.
Научная мысль ученого нашего времени с небывалым прежде успехом и силой углубляется в новые области огромного значения, не существовавшие раньше или бывшие исключительно уделом философии или религии. горизонты научного знания увеличиваются по сравнению с XIX веком в небывалой и негаданной степени.
Проблемы, вышедшие за пределы одной наукн, неизбежно создают новые области знания, новые науки, все увеличивающиеся в числе и в быстроте своего появления, характеризующие научную мысль XX столетия». [2]
Взаимодействие различных дисциплин (учебных предметов) осуществляется как внутри отдельных наук, так и между ними. Следует различать внутринаучные и межнаучные связи. Наиболее сложные связи существуют между естественными, общественными и техническими науками. Связи между этими большими циклами наук наиболее интересны для исследователей университетско-академического профиля, поскольку они помогают создать картину мира в целом, увязать в единое целое наличную действительность и возможные перспективы её развития. Актуальность этой проблематики, её практическую значимость можно продемонстрировать на примере проблемы человека, глобальных проблем современности.
Всеобщий поворот к проблеме человека сопровождается стремлением к объединению и обобщению данных и идей, полученных в столь различных областях как искусство, философия, наука, религия. Получившая широкое признание идея комплексного изучения человека, предпринятые попытки объединения усилий естественных, технических и гуманитарных наук, всей системы современных научных методов оказались безуспешными.
В отношении идеи комплексного изучения человека справедливы соображения П. С. Гуревича: «Кажется чего проще: объединим усилия философов, биологов, психологов, социологов — и получим некое обобщенное целостное знание о человеке. На поверку, однако, все оказалось не так просто. Дело в том, что предпосылки и выводы различных конкретных дисциплин зачастую несовместимы. Если, скажем, экономика уверена, что человек способен к рациональному выбору, то психология исходит из того, что мотивы человеческого поведения в большой степени иррациональны. Социология рассматривает человека как чрезвычайно пластичное существо, способное к различным общественным адаптациям. Психология, в противовес данной установке, ищет стабильные характеристики психики, которые обеспечивают постоянство поведения личности внутри любой эпохи. Биологи пытаются доказать неизменность человеческой природы. Историки, наоборот, проявляют интерес к тому, как под влиянием культурных факторов преображается человеческое естество. Не случайно желание советских исследователей как можно быстрее обрести плоды плодотворного синтеза разных научных подходов обернулось пока разочарованием. Мнилось: пусть конкретные дисциплины накопят разноречивые сведения, а мы, философы, вооруженные идеей целостности человека, произведем продуктивный синтез, так сказать, обобщим эмпирию фактов.
Парадокс, однако, состоит в том, что наиболее значительные интуиции о человеке складываются в философии не только на фундаменте конкретных наук, а зачастую и вопреки им» [3].
Стремление собрать разрозненные и противоречивые данные о человеке воедино основывается на невыраженном явно предположении, что вся наблюдающаяся несовместимость данных относится лишь к сфере проявлений. Если же будет раскрыто некое единое основание человеческой природы, то вместе с тем можно будет построить единую целостную картину человека. Иными словами, обозначенное выше стремление основывается исключительно на возможностях чисто редукционистского объяснения природы человека. Причем этот редукционизм (т. е. “сведение” сложного целого к совокупности его элементов и взаимодействий между ними) исторически принимал формы как одностороннего "сведения" природы человека к низшим ее проявлениям (биологии, химии, физики, механики), так и вульгарно-социологизаторским трактовкам человека (как совокупности общественных отношений, выполняемых в обществе “ролей” и т. п.).
При этом ни в коей мере не учитывалось, что уже в познании явлений неживой природы, даже только в области квантовой физики в XX веке обнаружилась как недостаточность жесткого (однозначного) детерминизма, линейных цепей причинности, так и жесткого редукционизма. С этим, в частности, связано выдвижение принципа дополнительности Н. Бором. Дело в том, что некоторые особенности живых организмов, а тем более человека, находятся между собой не только в отношении некоторой субординации , которая может быть проанализирована на путях редукции, но и в отношении взаимной координации , пути к пониманию которой дает принцип дополнительности. В последнем случае не отрицается связь различных свойств и особенностей человека (например, биологического и социального, телесного и духовного, индивидуального и общественного), но рассмотрение этих свойств и особенностей осуществляется не путем редукции одних из них к другим, а признанием их взаимосвязи и взаимодополнительности в рамках понимания человека как целостного феномена. Природа человеческой целостности не унитарна, а многокачественна и многоуровнева . Причем, одни качества и уровни далеко не всегда сводимы к другим, поскольку они находятся в отношении взаимной дополнительности по отношению друг к другу. В этом смысле уместно вспомнить о человеке как микрокосме, в котором, как и в макрокосме, целостность не означает абсолютной унитарности, единство не исключает многообразия и многокачественности. Именно по этим причинам человек и предстает в науке и культуре не неким унифицированным образом, а в виде множества образов. Важно при этом подчеркнуть то, выявленное еще Б. Г. Ананьевым, обстоятельство, что, отмеченное выше многообразие подходов к изучению человека, не является только следствием все большего расчленения теоретической мысли. “Это многообразие подходов есть отражение многообразия самих феноменов человека, выступающего как вид Homo sapiens и индивид, как человечество в его историческом существовании и личность, как субъект и индивидуальность" [4].
Наконец, следует подчеркнуть, что образы человека, создаваемые в различных областях познания историчны, скоррелированы с той духовной культурой, с той эпохой, в русле которой они возникают и развиваются, отражают в себе господствующие в ней парадигмы восприятия мира.
Многогранности, многокачественности природы человеческого существа соответствует и многообразие подходов и методов его изучения, а не наоборот. Вместе с тем, именно здесь заключена самая большая трудность в его постижении.
Большинство суждений о системной целостности человека исходит из молчаливого предположения о единой устойчивой сущности человеческих существ, которую необходимо вычленить из многообразия ее социальных и природных проявлений, дабы на основе редукции этих проявлений глубже понять и объяснить само их возникновение и многообразие.
Недостаток такого подхода в том, что здесь, по существу, содержится попытка свести бесконечное к конечному, вечное к ныне существующему, изменяющееся к неизменному.
Многие мыслители прошлого и настоящего отмечали, что человек есть микрокосм, т. е. в нем как бы сосредоточена Вселенная, макрокосм. Однако далеко не все задумывались над вытекающими отсюда теоретическими и практическими следствиями. На наш взгляд, следует согласиться с утверждением Н. А. Бердяева о том, что "человек предшествует философии, человек — предпосылка всякого философского познания" [5] , что "источником философского познания могут быть лишь космические, универсальные состояния человека, а не психологические, индивидуальные его состояния" [6]. Именно в силу универсальности своей природы — “Мера всех вещей — человек” (Протагор).
Все суждения об универсальности человека бесспорны, поскольку идет речь об “измерении” его родовой сущности, о его принадлежности к Универсуму, космосу.
Однако в практике своей жизни, в своей производственной, домашней, семейной, культурной, социальной, политической и иных видах деятельности люди сталкиваются с необходимостью соизмерять прилагаемые ими усилия с достигнутыми результатами, как-то измерять и оценивать свои способности и усилия, свои физические и душевные состояния. Критерии и измерения действий и состояний человека разработаны в различных науках о человеке и выражаются соответствующими системами категорий и понятий (норма и аномалия, болезнь и здоровье, форма, размеры и окраска тела и отдельных органов, сила, подвижность и уравновешенность жизненных процессов организма, эффективность различных видов деятельности, коэффициенты интеллектуальности и т. д.).
Если “человек есть мера всех вещей”, то нельзя ли сказать, что мерой самого Человека как целого являются все вещи в своей совокупности, т. е. макрокосм. Такое заключение мы находим у А.В.Лебедева: “Аналогия между микрокосмосом и макрокосмосом амбивалентна" [7]. Иными словами, целостное и исчерпывающее знание о человеке как микрокосмосе принципиально не может дать ни одна область человекознания, взятая сама по себе, подобно тому, как макрокосмос не может быть представлен какой-либо одной областью знания о нем. Лишь в своих совокупных усилиях, в историческом развитии науки постепенно приоткрывается перед человеком завеса, скрывающая от него тайны микро- и макрокосмоса.
Самый же общий взгляд на мир и человека дает философия. И этот общий взгляд вовсе не сводится к рациональному восприятию действительности, а включает также чувственно-эмоциональные и внерациональные элементы, различным образом комбинирующиеся в мировосприятии и мироощущении различных людей — мыслителей и деятелей, философов и ученых, теологов и врачей, творцов художественной культуры и инженеров, ученых-биологов и агрономов.
Многообразие восприятий мира, мировоззрений обусловлено не только многообразием мира, но и многообразием человеческих существ, пытающихся постичь его. Справедливо заметил по этому поводу Б.Г.Ананьев: "Богатство и многообразие ощущений, чувственного отражения человеком объективной действительности есть одно из условий не только деятельности, но и всего процесса жизни человека, которая невозможна без непосредственной связи с жизнью окружающего мира, бесконечного богатства его явлений, свойств и отношений. Свести жизнь человека только к рациональному отношению к действительности означало бы лишить человека чувственных источников не только мышления, но также эмоций, возникающих на основе потребностей с их бесконечно разнообразной сенсомоторной “гаммой” и “палитрой” красок” [8].
Таким образом, человек является существом не только универсальным , соразмерным макрокосмосу, но и в высшей степени индивидуальным (уникальным) как в отношении своей телесности, так и в отношении своей духовности. Причем духовная индивидуальность, хотя и обусловлена в значительной степени телесностью, не может быть полностью “выведена” из последней, не может вообще быть до конца объяснена рационалистически.
Итак, природа человека имеет сложный многокачественный характер. Основные её “ипостаси” можно обозначить как природную (телесную), социальную и культурную. Каждая из них обусловлена включением человека в соответствующую систему явлений.
Следует более подробно остановиться на том, что было названо выше ипостасями человеческой природы, рассмотреть их многоуровневость и характер взаимоотношений между каждым из трех основных названных качеств.
Человек многомерен как в природном, так и в социальном, и культурном отношениях. Это фиксируется и в соответствующих науках (анатомия и физиология человека на макро- и микро уровнях: органная, тканевая, клеточная и молекулярная, и, даже, на уровне ионов и элементарных частиц). Аналогичным образом обстоит дело с духовными проявлениями человека (индивидуальная и социальная психология и др.). В силу многоуровневости телесных и духовных качеств человека, при рассмотрении каждой из трех основных групп их характеризующих возможна “редукция” более сложных проявлений к совокупности более простых. Например, жизнедеятельность человеческого организма может быть “разложена” на отдельные функции: мышечную, пищеварительную, дыхательную, кровообращения, воспроизведения и другие. Каждая из таких функций может быть описана как биохимическая деятельность. В свою очередь, биохимические процессы, происходящие в клетках того или иного органа, выражаются во взаимодействии клеточных и молекулярных структур. Констатируя многоуровневость процессов жизнедеятельности и их природный характер, необходимо в то же время учитывать качественные различия различных уровней и их взаимосвязь. Иными словами, сложная деятельность организма не есть суммма деятельностей его отдельных клеток, а клеточная деятельность не исчерпывается совокупностью всех физико-химических процессов, разыгрывающихся в клетке. Наряду с отдельными физико-химическими явлениями, без которых, разумеется, нет жизни, есть еще то целое, которое объединяет их особым образом, придавая новые качества (способность к адаптации, раздражимость, воспроизведение и др.). Нельзя сказать, что сложный организм есть “сумма клеток” и межклеточного вещества, т.к. обнаруживаются свойства, присущие ему как целому. Вместе с тем, было бы неверным отрицать, что организм состоит из клеток и межклеточного вещества, либо отрицать, что всё живое на 80-90% состоит из воды. Таким образом, в объяснении каждой из “ипостасей” человека её высшие проявления можно в принципе “свести” к низшим проявлениям. Можно, например, сказать о жизни, что она в своей сути, есть химический процесс, либо иначе, “жизнь есть способ существования белковых тел, существенным моментом которого является обмен веществ”. Однако такие определения являются относительными истинами, т.е. выражают лишь одну сторону жизни.
Иное соотношение имеет место во взаимоотношении разных “ипостасей” жизни, и, соответственно, человека. Если между природными свойствами организма существует отношение субординации (соподчинения различных уровней), то между различными “ипостасями” имеет место отношение координации, выражаемое корреляционной зависимостью между ними. О первого типа связях можно сказать, что они порождают друг друга. Процессы низшего уровня “суммируясь” создают процессы и образования высшего уровня. В случае же координационных связей между явлениями существует тесная зависимость, выражающаяся иногда строго математически (соотношение сторон в треугольнике, радиуса и длины окружности). Но далеко не во всех случаях ( приведем, известный еще Ч.Дарвину, пример такой зависимости между урожайностью клевера и количеством кошек в округе).
Природная, культурная и социальная “ипостаси” человека – связи координационные. Иные толкования их, как связей причинных, генетических, являются ошибочными и, зачастую, реакционными - (нацизм, преследования иноверцев и т.п.).
Примечания:
интернет каталог женской одежды bcbg max azria 2014.