Хостинг от uCoz
Главная |
Начало раздела |
Мужское есть мужское
Менее цельный, чем женщина, мужчина складывается из экзистенциальных кусков и квадратиков.
Ерофеев В. Мужчины
Что до мужчин, то у них есть глубина, но нет тайны: отсюда их сила - и их слабость.
Бодрийяр Ж. Соблазн
Мужское есть мужское. В нем предполагается наличие глубинного внутреннего начала (также, как в языке), которое выражается действием. Действие задает мужчину и задается мужчиной. Именно этим действием мужчина как бы воспроизводит себя. “Поэзия” (она) появляется там, где “поэт” (он) выговаривается.
У Хайдеггера “язык есть язык”, и “язык говорит”. Язык как инструмент действия, язык как само действие, как функция. Мужской язык определяет и осваивает мир по-мужски. Русский язык особенно наглядно. Дис-Курсируя по заданной траектории “язык - разум – язык”, мы опрокидываемся в “бездну”, “высь” (она) и “глубина” (она) которой есть женская среда, в которой осуществляется мужское действие “языка” (его). Математика (она), философия (она), онтология (она), литература (она) и т.д. очерчивают области деятельности в пространстве науки (тоже она). Язык (он) означивает пространство науки, “оплодотворяет” ее логическими конструкциями. Или, другими словами, человек, задумав всмотреться в то, что есть, обращается к языку “для того, чтобы удовлетворительным образом определить то, что ему видится” [1].
Любовь на мужском языке женского рода, захватывает, обволакивает, неволит, отвлекает. О-хваченный любовью человек стремится к За-хвату времени, пространства и тела любимого. Р. Барт говорит о желании властвовать (“libido dominandi”) в любовном пространстве, в котором борец не символизирован. В любви другой становится атопосом, завораживающим своей единичностью и непредвиденной самобытностью, и “субъект, находящийся во власти Воображаемого, “не поддается” игре означающих” [2].
Секс (он) – есть деятельный акт, он прост и ясен и имеет вполне оправданное прагматическое значение (зачатие, гигиена, супружеский долг, удовольствие). “Заниматься любовью” (ею), значит, не торопиться, погружаться в переживания любви, погружаться в ее трансцендентность. “Заниматься сексом” (им), значит, актировать только определенные модули своего тела и личности, оставаться на поверхности имманентным самому себе и партнеру. И “половой акт” рассматривается как ритуальное действо, церемониал или воинский обряд.
“Семья” (она) также требует погружения, долговременности, неторопливости. Семья консервативна, хотя границы ее пластичны и изменчивы. Уйти из семьи невозможно: она в нас, и мы в ней означены “узами”. Из семьи рождается “брак” (он), для которого “семья” является пространством для реализации действий. Брака в семье может и не быть, или он может там умереть. Границы брака однозначные, договорные, покидаемые. Брак (от слова “брачити” (др. славянское) - отбирать лучшее) означает действие (сексуальное, любовное, репродуктивное), взаимо-действие с выбранным. Выбрать Другого, Другую, вступить с ними в иное взаимо-действие возможно. И двое, оставаясь в пространстве семьи, могут незаметно для себя покинуть границы своего брака.
Право на собственное действие выглядит исключительной привилегией мужского. Здесь активное говорение о женском делает говорящего “выше” и “значимее” пассивного объекта говорения: ведь только “мужское знает надежный способ различения и абсолютный критерий истинности” [3]. И мужчина не говорит о себе, так как говорить о себе, значит, стать объектом говорения, нарушить норму антиженственности, стать уязвимым. Женщина один из важнейших конкурентов. Говоря, Он противопоставляет женскому мужское, причем, мужское не описывается, но наличествует как нечто совершенно очевидное, ясное, превосходство которого не требует доказательств. И в этом смысле мужчина говорит и о себе. Доказательством превосходства служит сам факт того, что мужское не есть женское, поскольку последнее есть лишь система знаков, в которые женское обряжают именно мужчины [4].
Но мужское символизируется действием именно в пространстве женского. Женское начало генерирует мотивацию и действие. И здесь можно согласиться с гипотезой Ж.Бодрийяра, согласно которой уже не женское выводится из мужского путем вычитания, а именно мужское выводится из женского контекста путем исключения. Кажется, что избавиться от этого контекста мужчина не может, благодаря самому факту прихода в этот мир. Традиционные логоцентрические схемы подчиняющего означивания женского начала мужским представляются, таким образом, весьма спорными.
Примечания
мягкая битумная черепица закажите обратный звонок.