Хостинг от uCoz
Главная |
Начало раздела |
Предисловие автора
Главная цель предлагаемой вниманию уважаемого читателя книги ? способствовать включению в исследовательское поле философско-антропологического и историко-культурного знания богатейшего пласта христианской антропологии пола и брака. Не подлежит сомнению, что христианство было и продолжает оставаться той матрицей, на которой во многом выстраивается культурная и социальная история человечества. Несмотря на кажущуюся очевидность темы, фундаментальных ее исследований в отечественной философской традиции последних десятилетий не существует.
Обращение к антропологии пола и брака обусловлено и тем, что нет другой такой области человеческого существования, в которой так значительно и сложно ни пересекались бы интересы приватного (личного) и публичного (социального). В христианской культуре сферы пола и брака ? это своеобразные «точки контроля» всего нравственного строя жизни человека. Включение в исследовательское поле современной философии знаковых образцов философско-религиозного и богословского дискурсов, задающих одну из существенных матриц проблемы, обосновано и своевременно.
Представленная здесь работа является частью более широкого исследования, посвященного эволюции взглядов на брак как форму регламентации пола и половых отношений в культуре. В процессе работы над материалом автор осознавал, что среди возможных читателей этой книги могут быть люди как глубоко религиозные, так и атеистически настроенные. Первые, возможно, упрекнут автора за несколько «вольные» комментарии на отдельные места Библейских текстов. Но именно последовательное и углубленное знакомство с многообразием и поливариативностью богословских толкований и комментариев на Библию расширили границы философского «свободомыслия» автора.
У вторых может вызвать некоторое недоумение усиленный акцент на изучение святоотеческого наследия и церковного правотворчества. Однако автор посчитал, что исследовать антропологию пола и брака в христианстве, а тем более влияние этой антропологии на философию и культуру в целом, опираясь только на вторичные источники, по меньшей мере, некорректно. Впрочем, сошлюсь на слова одного из авторитетных отцов христианской церкви, который утверждает, что в изучении затронутых в данной работе тем «и искать полезно и ошибаться не опасно».
Данное исследование не было бы представлено вниманию читателя без помощи тех, кто поддерживал меня. Особая благодарность моему научному консультанту профессору К. Г. Исупову, а также главному и требовательному критику профессору М. С. Уварову. Эрудиция и высокий профессионализм этих людей ставили передо мной самую высокую планку.
Искренняя признательность профессору И. С. Кону, который, познакомившись с фрагментами рукописи, нашел слова, так необходимые автору для веры в свои силы.
Я благодарна первым читателям рукописи профессору Б. В. Маркову и профессору К. С. Пигрову за то, что они нашли время, силы и желание читать текст и помогать мне своими рекомендациями.
Мои самые добрые слова сотрудникам отдела межбиблиотечного абонемента Библиотеки Российской АН и библиотеки Спасо-Преображенского собора г. Выборга и лично священнику храма о. Дмитрию Казакову.
И самое нежное спасибо моей семье (мужу, сыну и дочери) за уважение, терпение и заботу.
Надежда Орлова
Введение
Как бы мы ни истолковывали религию,
является ли она социальной по своей сути
или случайно, одно несомненно:
она всегда играла социальную роль. [1]
А. Бергсон
Говоря словами Гюстава Лебона, среди различных идей, руководящих народами и составляющих «маятники истории и полюсы цивилизации», религиозные идеи играли слишком значительную роль, чтобы ни посвятить им специальных размышлений.[2] На наш взгляд, это справедливо и в исследовании эволюции морально-правовой регламентации жизни пола.
В языковых и знаковых формах доисторических времен мы обнаруживаем семы, в которых отражается вся тысячелетняя история развития и закрепления этических понятий, известных современному нравственному сознанию. На протяжении истории они получали свое развитие в самых разнообразных идеологиях и учениях, но в конечном итоге вели к созданию универсальных этических законов и норм. Подчиняясь всецело на первых ступенях развития человечества чувственной обусловленности, когда телесное здоровье тождественно духовной стойкости, физическая сила ? мужеству и т. п.; на следующих ступенях нормы подчиняются таким равновесным обусловленностям в развитии этических конструктов, как культурные факторы, социальные явления, религиозные системы.
Религиозная вера входила и входит важнейшим элементом в жизнь человека, народов, цивилизаций. В этом смысле история человечества ? это во многом история религиозных идей. Религиозные идеи влияли как на повседневную жизнь человека, так и на ход истории. Опираясь на слова П. Тейяра де Шардена, скажем, что по сути своей веры, по ценности своего существования, по своей чрезвычайной способности к росту «факт христианства» занял свое место среди других реальностей мира.[3]
Христианская церковь создает систему законов, предписаний и запретов, нормирующих каждое проявление жизни человека и в первую очередь жизнь пола. Радикальные оценки этого влияния отражены в следующих словах: «?основывающаяся на религиозном терроризме дисциплина нравов <?> постоянное развитие и модификация которой являлось одной из главных задач церковных соборов <?> занимает одно из важнейших мест в древнейшей истории церкви».[4] По мнению диакона А. Кураева, один из центральных парадоксов христианства заключается в том, что «религия, основанная на проповеди любви и свободы, одновременно является и самой догматической религией мира»,[5] что, несомненно, проявляется в интерпретации проблемы пола в христианской антропологии.
Христианское учение антропологично по своему существу, так как Священное Писание обращено к человеку, говорит о человеке и с человеком. Центральное место в сотериологичном по сути христианском мировоззрении занимает идея спасения человека и выбор его путей. Жизнь христианина подчинена поиску ответа на призыв Бога, «который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли истины» [1 Тим. 2:4] .
По словам Митрополита Минского и Слуцкого Филарета, антропологическая тема приобретает особую важность в ситуации мировоззренческого плюрализма и свободы выбора жизненных ориентаций, когда человек находится в поиске своего места в сложной структуре современного общества. Однако предлагая современному человеку способы разрешения его духовных проблем, христианская церковь стоит перед непростой задачей соотнесения основ своего учения о человеке с человеком реальным, повседневным. Здесь в равной мере присутствует опасность как не найти путей к диалогу, так и «удалиться от существа Благовестия и впасть в человекоугодие».[6]
Христианская антропология исходит из двух фундаментальных фактов, один из которых состоит в том, что человек есть венец творчества Бога, в котором отражается Его образ и подобие. Второй факт ? это повреждение человеческой природы как следствие грехопадения. Таким образом, человек несет в себе одновременно и черты богоподобия, и свойства поврежденной природы. Исходя из этого, перед христианином ставится задача избавления от последствий греха, нравственное наполнение которой есть борьба с самим грехом. Еще более конкретизируется эта задача в понимании греха, опознании его, а также в поиске путей спасения.
К рассмотрению этики отношений между полами в христианских учениях мы вправе приступить, исходя именно из позиций богословской антропологии. Источниковедческая база ее совпадает в самом общем виде с источниками богословия вообще. В текстах Священного Писания и Священного Предания, в многостороннем творчестве святых Отцов мы находим богатейший материал для раскрытия христианского учения о человеке?муже и человеке?жене. Громадное значение имеет духовный и правотворческий опыт, накопленный христианской церковью за два тысячелетия. Это и литургические традиции соборной молитвы и церковных таинств, и «опытное Богопознание» через монашеский путь.
Христианская этика брака, христианская мораль пола (morale sexualle) значительно отличаются от нормативных канонов дохристианской эпохи. Однако многие исследователи (А. Форель, Р. Крафт?Эбинг, К. Юнг, М. Фуко, Б. Рассел и др.) обнаруживают, что и в язычестве и в христианстве есть фундаментальные позиции, которые во все времена как-то регламентировались или, по крайней мере, ритуализировались.
В первую очередь имеется в виду ценность самого полового акта, который христианство ассоциирует со злом, грехопадением. Во всех дохристианских культурах к половому акту отношение позитивное, порой культовое, он ? часть языческих обрядов и объект серьезной заботы, серьезного отношения. В первых христианских текстах, обращающихся к теме пола, например в «Педагоге» Климента Александрийского,[7] мы еще обнаружим опору на совокупность библейских предписаний и принципов из языческой философии, но одновременно можно видеть осуждение однополых отношений, правило моногамии, прославление воздержания и пр. Хронологически христианская этика пола, брака, семьи вырабатывала основные свои принципы на протяжении всей истории христианства. Это свидетельствует как о чрезвычайной важности этих тем для христианской церкви, так и о сложности задачи.
Христианская этика стремилась выработать морально-этические нормы христианской жизни, а затем и правовой механизм контроля за их исполнением. В корпус нормативной этики включались все стороны жизни человека ? принципы этики пола, брака и семьи. Пристальное внимание к ним понятно, так как жизнь человека проходила исключительно в приватной сфере семьи и рода. Брачно-семейная (родовая) жизнь человека была базовой социальной организацией людей, внутри которой регламентировалась в том числе и их публичная жизнь. И социальная организация христианской церковной жизни опирается на семью. В привычном и понятном нашему слуху выражении ? «семья есть домашняя церковь»[8] ? опознается взаимопроникновение церкви и семьи.
Можно определить несколько векторов, по которым возможно исследование религиозных традиций нормирования жизни пола, брака и семьи. Во-первых, изучение ветхозаветного законодательства, поскольку в нем наиболее детально прорабатываются правила и нормы жизненной повседневной практики библейского человека. Кроме того, библейские тексты дают развернутое представление о быте и взаимоотношениях людей, в которых воспроизводились не только следование нормам и традициям, но и нарушения этих норм, отказ от них и их контроль. Ветхозаветные практики в значительной степени отражают данные социологов, антропологов и этнологов, которые в своих исследованиях пытались воссоздать традиции и стиль отношений между мужчинами и женщинами в древние времена, эволюцию форм брака и семьи.[9] Ветхозаветные практики мы обнаруживаем и у исторического человека на протяжении известной нам истории христианства. Ветхозаветные законы играли и продолжают играть важнейшую роль в построении церковных уложений и религиозных идеологий.
Во-вторых, возникновение и развитие учения о таинстве брака, о его внутреннем содержании и внешней стороне. Таинство брака, на наш взгляд, есть стержень, вокруг которого выстраивались христианская идеология нормы пола, иерархия пола в браке, семье и обществе.
В-третьих, каноническое право, вырабатывавшееся на протяжении всей истории христианства. Тексты Священного Писания, правила церковных соборов, учения апостолов и церковных писателей не только легли в основу правил самой христианской церкви и церковного законодательства, но и нашли отражение в гражданском праве, философских учениях и идеях. Мы обнаруживаем, с одной стороны, стремление христианской церкви к всеохватывающей пастырской функции в малейшем движении повседневной жизни человека, с другой, фиксацию его устойчивого несоответствия идеальным нормам прежде всего в жизни пола. Если в ранних христианских текстах мы читаем слова пастырского пожелания (как «должно бы быть»), причем слова эти обращены чаще к священнослужителям, то с укреплением статуса церкви тексты трансформируются в системы обязательных нормативных правил для каждого христианина. В фокусе пристального внимания оказывается именно жизнь пола и брак.
Примечания.
1. Бергсон А. Два источника морали и религии. М., 1994. С. 9.
2. Лебон Гюстав. Психология народов и масс. СПб., 1995. С. 118.
3. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. Вселенская месса / Пер. с франц. М., 2002. С. 302.
4. Маркузе Ю. Половой вопрос и христианство. М., 1909. С. 21.
5. Кураев А. Традиции. Догмат. Обряд: Апологетический очерк. М., 1995. С. 115.
6. Филарет, митрополит Минский и Слуцкий. Православное учение о человеке // Православное учение о человеке: Избранные статьи. М.; Клин, 2004. С. 7.
7. Климент Александрийский. Педагог. Ярославль, 1890.
8. Такую связку мы находим, например, в Католическом катехизисе: «В наши дни, в мире зачастую чуждом и даже враждебном вере, верующие семьи играют первостепенную роль как очаги живой и лучезарной веры. Поэтому Второй Ватиканский Собор дает семье древнее наименование: домашняя Церковь (Ecclesia domestica)» (Катехизис католической Церкви. М ., 1996. С . 396).
9. См ., напр .: Bachofen J. Das Muttererecht Eine Untersuchung Über die Ginaikokratie dr. Alten welt. Stuttgardt, 1861; Смирнов А. Очерки семейных отношений по обычному праву русского народа. М., 1877; Вестермарк Е. История брака. М., 1896; Гернес М. История первобытного человечества. СПб., 1896; Морган Л. Г. Первобытное общество: Исследование прогресса человечества из дикого состояния к варварству и из варварства к цивилизации. СПб., 1900; Громан С. Всебрачие будущего. (Пантагамия) Предсказание. СПб., 1908; Ковалевский М. М. 1) Родовой быт в настоящем, недавнем и отдаленном прошлом: Опыт в области сравнительной этнографии и истории права. СПб., 1911; 2) Очерк происхождения и развития семьи и собственности. М., 1939; Дарвин Ч. Происхождение человека и половой отбор // Дарвин Ч. Соч.: В 6 т. Т. 5. М., 1953; Бебель А. Женщина и социализм. М., 1959; Goode V. The Family. New Jersey, 1964; Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М., 1973; Файнберг Л. А. У истоков социогенеза: от стада обезьян к общине древних людей. М., 1980; Тайлор Э. Б. Первобытная культура. М., 1983; Голод С. И. Семья и брак: историко-социологический анализ. СПб., 1998.