Хостинг от uCoz
Главная |
В начало раздела |
Феномен беспредметности в визуальном искусстве русского авангарда
Визуальное искусство русского авангарда, зародившееся в эпоху революционных научных открытий начала 20 века, несет на себе сущностные черты эпохи. Новый опыт искусства связан с исчезновением той реальности на полотне, которая неизменно сопутствует классической живописи. Художника больше не интересует предмет, как он дается простым зрительным восприятием. Все предметное разоблачается как экран, через который подлинная действительность остается невидимой. Акт снятия экрана сопровождается переключением внимания с предмета на форму. Опыт специфического видения мира, выработанный в рамках русского авангардного движения, связан с появлением, так называемого, феномена беспредметности в искусстве. Появление абсолютной беспредметности в абстрактных произведениях художников-авангардистов, - В. Кандинского, К. Малевича, М. Манюшина, - говорит о подрыве миметического механизма восприятия мира.
Если обратиться к историко-философскому освещению проблемы мимезиса, то следует заметить, что впервые она получает систематическое истолкование у Платона. У него встречается рассуждение о мимезисе, как о причастности, в силу которой вещи подражают идеям, а произведение искусства - вещам. Согласно Платону, мимезис представляется принципом перевода самотождественных и истинных в себе сущностей в область видимостей. Различие между подлинником и видимостью противоречивое: утверждать видимость как момент ее же отрицания. Это различие описывается не столько как аналогия или подобие, сколько складывается в форме оппозиции.
Отношение между оригиналом и копией как драматическим сюжетом европейской культуры, которое охватывает почти все области человеческой мысли и деятельности, обосновывает различение вещи и ее симулякров. В диалоге ?Государство? Платон пишет следующее: ?Эти узоры на небе, украшающие область видимого, надо признать самыми прекрасными и совершенными из подобного рода вещей, но все же они сильно уступают вещам истинным. Это постигается разумом и рассудком, но не зрением? [1] . То же самое относится и к живописи. Картина является лишь образным выражением того, что можно видеть не иначе как мысленным взором.
Между тем, в диалоге ?Филеб?, Платон пишет о красоте линий и форм самих по себе, не по отношению к чему-либо, ?но вечно прекрасным самим по себе, по своей природе? [2]. Не красота конкретного единичного живого существа, но отрешенный от тела цвет и геометрическая форма способна стать источником несмешанного наслаждения или удовольствия. Несмешанное удовольствие - это удовольствие вызываемое ?красивыми, как говорят, красками, очертаниями, многими запахами, звуками и всем тем, в чем недостаток незаметен и не связан со страданием, а восполнение заметно и приятно?[3]. Все то, что не связано со страданием, говорит Платон, - все то, что может быть только помыслено, но не увидено. Предвосхищение абстрактного искусства в диалоге ?Филеб?, противоречит античному представлению о миметическом характере живописи.
Возможно, основываясь на указанном противоречии, Аристотель значительно расширяет понятие мимезис. Аристотелевский мимезис связан с планом человеческой деятельности, или с ?подражанием действию?[4], а основной причиной действия является мысль или вымысел. Интересна интерпретация аристотелевского понятия ?мимезис? в работе П. Рикера ? Время и рассказ?. Он пишет следующее: ?Если мы переводим mimesis как репрезентацию, то под этим словом нужно понимать не удвоение настоящего, как это было еще возможно еще в случае платоновского mimesis , а разрыв, открывающий пространство вымысла?[5]. Мимезис о котором пишет Аристотель в ?Поэтике?, - это не просто копия или подражание. В данном случае понятие миметической деятельности подводит к проблеме творческого подражания живому временному опыту, подражания, осуществляемого с помощью интриги.
На основании этого можно заключить, что понимание миметического механизма в искусстве не было однозначным уже со времени зарождения этого понятия. Аристотель переносит акцент с подражания на интригу, на вымысел в понимании мимезиса. Основа мимезиса, как интриги или вымысла, заключается в преобразовании временного опыта. В процессе эволюции живописи, интрига и вымысел берут верх над подражанием, так что ?чем дальше, тем беспредметнее?[6], говоря словами современного нам поэта.
Феномен беспредметности своими корнями исходит из такого понимания пространства, в котором вещь превращается в абстрактную структуру, чистую форму. Сам предмет, реальность вещи в ее материальном воплощении ставится под вопрос. Переход от материальной вещи к чистым структурам, потенциально способным заполнить пустоту пространства, платоновское восхождение к абстрактной форме, есть не ослабление, а усиление реальности. Именно в этом отношении беспредметность - не отсутствие предмета, но наличие упорядочивающей структуры. Искусство русского авангарда демонстрирует стремление к упорядоченности, представляется переживанием опыта порядка, или упорядочиванием того, что всегда распадается. Речь идет о структурировании, связанном со стремлением современного искусства изображать вечные сущности, идеи, а не набор серийных предметов повседневного мира. Причастность к структуре создает, в свою очередь ситуацию причастности к сущему. Пространство такой структуры наполнено потенциальными схемами, усиливающими реальность, а не ослабляющими ее. Рождение такой структуры можно рассматривать в качестве одной из возможностей собирания смысла, конструирование всего того, что разбросано в беспорядке силою одного только внутреннего созерцания.
М. Хайдеггер, размышляя над искусством, как над вечной загадкой, стремится увидеть феномен, ?стояние в себе самом?, а не вещь и предмет. Благодаря такому стоянию в себе самом, художественное творение не принадлежит к своему миру, - нет, этот мир - в нем. Художественное творение открывает, распахивает свой собственный мир. Беспредметность - это сам мир, который не является неким скоплением предметов. Мир никогда не бывает предметом, который стоит перед нами, и который мы можем созерцать, потому что ?мир есть то непредметное, чему мы подвластны?[7]. Феномен беспредметности в современной живописи - это стремление к уходу от полного опредмечивания мира, от достоверного представления и мнимого понимания. Отсутствие предмета в современном визуальном искусстве не означает его небытие, но говорит о сокрытости, потаенности в глубине бытия. В этом случае не затрагивается утилитарная сторона, но первостепенным становится вопрос о способе бытия и сущностной структуре произведения искусства, что предполагает движение в парадигматике, намеченной еще греческой философией.
Примечания.